Арабская сага - Страница 109

109

– Жаль. Я уже даже не хочу спрашивать, когда ты планируешь возвратиться, потому что мне с тобой так хорошо… – Она делает умильное лицо.

– Уже скоро будем дома, – сообщает мужчина, думая о совершенно другом месте, чем то, которое представляет себе Дарья.

Для него домом всегда была и будет Сирия. Даже если он ездит по всему миру, его сердце остается там. Он все делает для своего «Исламского государства», которое вскоре станет символом счастья для мусульман, чистоты религии, нравов и благосостояния. Халифат есть, и теперь нужно только его укрепить. Денег для этой цели им хватает: ИГИЛ самодостаточен, он зарабатывает миллионы долларов ежедневно на продаже нефти с занятых территорий.

– Наверняка тебе понравится, – добавляет он через минуту.

– Что? Возвращение в Саудовскую Аравию или пребывание в Египте?

– Египет, разумеется. – Мужчина пробуждает ее от мечтаний, он все время должен следить за ситуацией. Ведь он перфекционист. – Сегодня вечером мы приглашены в клуб «Джазира» известными людьми в этой стране.

– Это далеко?

Дарья абсолютно не заинтересовалась, с кем будем встречаться: ведь она и так никого не знает.

– Неподалеку, тоже на Эз-Замалике. Но если сразу же не начнешь собираться, то наверняка опоздаем, – подгоняет Джон, потому что для него очень важна эта встреча.

В спортивный клуб, который является скорее местом встреч влиятельных людей, их привозит черный лимузин. Они проходят через огромный освещенный холл и направляются в сад. Там уже ждет сопровождающий, который ведет их длинной, выложенной камнем дорожкой, на которой Дарья чуть не сломала каблуки и не вывернула ноги. Наконец они входят в беседку, скрытую в гуще деревьев и кустов бугенвиллей, которые плетутся по ажурной стене, окружающей это место. Внутри за длинным столом сидят человек десять – они встают в знак приветствия.

– Здравствуйте, ваше величество, – подобострастно склоняет голову Джон перед сверженным египетским президентом Мухаммадом Мурси, который неизвестно почему не сидит в тюрьме в ожидании исполнения смертного приговора над ним и его ста тридцатью соратниками.

– Забудем о титулах, мы братья по вере, и это важнее всего, – пожимает ему руку мужчина. – Любимая, вы можете выпить, пока мы поговорим о мужских делах, которые наверняка вас не очень интересуют.

Он машет арабской красавице возраста Дарьи, и девушка задумывается: это его дочь или наложница?

– Как вам? Нравится Египет? – спрашивает скучающе восточная куколка, даже не представившись. – Я буду тебя завтра развлекать, потому что парни не любят ходить за покупками, тем более с нами. – Она делает забавное выражение лица, а Дарья понимает, что Джон снова отказывается от ее общества.

– О’кей, пусть будет так.

Теперь она принимает это покорно: египтянка глупая и вульгарная, но все же симпатичнее, чем враждебно к ней настроенная Ясмин.

– Скажи, в какое время, и я буду готова.

– Хотелось бы выспаться, но если мы не пойдем утром, то сдохнем в такую жару, поэтому пойдем около десяти. – Египтянка корчит рожицу, словно ее тошнит.

– Хорошо, я дам тебе адрес…

– Не нужно. Мой старик, скорее всего, должен знать. Пей вино, – пододвигает она Дарье бокал, который наполнил бармен.

– При них этого не следует делать, – показывает она головой на зал для встреч. – А виноградный сок, который они пьют, не заменит нектара богов.

Она осушает бокал одним глотком и ставит на столешницу, показывая пальцем, что означает «долить».

Дарья, бродя по Каиру и делая покупки, проводит с Басмой, так зовут ее приятельницу, долгие и мучительные два дня. Они могут безопасно сами передвигаться по шестнадцатимиллионному городу только потому, что за ними как тень следуют мускулистые охранники. Ведь одинокая девушка, тем более в откровенной одежде, такой как шорты и рубашка, не может чувствовать себя в безопасности. Дарья, разумеется, об этом не знает, потому что никогда не слышала об изнасилованных на улицах Каира не только иностранках, но даже коптских египтянках, поэтому не чувствует никакого страха или стеснения. Она расслабилась, ей весело. Она накупила всего на самом большом в Северной Африке рынке, где Басма торгуется за каждую копейку с яростью тигрицы и все покупает буквально за гроши. Оплата их не интересует: по завершении покупок это делает на кассе один из охранников. После изнуряющего шопинга женщины усаживаются в уютном кафе недалеко от университета аль-Азхар и заказывают ароматный и вкусный арабский кофе.

– Куришь? – протягивает пачку сигарет Басма, угощая новую приятельницу.

– Ты можешь свободно курить в общественных местах, пить вино, ходить в вызывающих шмотках и делать такой яркий макияж? – удивляется Дарья. – Ты свободна!

– Это только видимость, моя дорогая, – становится серьезной египтянка, и выражение лица ее становится кислым. – Только видимость. Я единственная дочь своего прославленного отца, который закрывает на все глаза, а я кручу им, как хочу, – признается она искренне.

– Это нехорошо! Он, должно быть, тебя очень любит, если позволяет тебе все это.

– Он по-своему меня любит, – смеется девушка иронично. – Каждый месяц водит меня к гинекологу на проверку: девушка ли я все еще, поэтому доверия ко мне нет никакого, относится он ко мне как к шлюхе.

– Это унизительно! – возмущается Дарья.

– Именно. Я много отдала бы за то, чтобы быть обычной девушкой. Такой, как ты! Объездила полмира с парнем, который не является твоим мужем, спите вместе в отелях… Вообще спите друг с другом! Боже мой! А я могу только иногда подставить кому-то задницу в буквальном смысле этого слова или взять в рот, – сообщает она обыденно, но грусть, которую она испытывает, смягчает ее резкие слова.

109