Арабская сага - Страница 141

141

Девушка в состоянии шока, превозмогая боль, охватившую ее тело, приходит в себя, но, избитая, не может двинуть ни рукой, ни ногой.

– Доченька! Встань, иначе нас ждет страшный конец!

После того как Ясем уходит, Мунира оглядывается с ужасом. Через минуту ей кажется, что она видит в отдалении горящие глаза голодных диких зверей.

– Дорогая моя! – Она громко плачет, пока Дарья пытается подняться с каменной скамьи.

Девушка снова хватается за живот. Упершись руками, она становится на четвереньки, ее рвет, и она пачкает ладони и абаю рвотными массами. Она чувствует, что силы оставили ее, но хуже всего, что у нее нет желания подняться. Ей не страшны клыки волков и собак, не страшна смерть, потому что самое худшее, что может с ней случиться, – это рабская жизнь рядом с Ясемом, ее жестоким арабским мужем.

Вдруг на каменных плитах слышатся тихие шаги.

– Саида! Саида! Валлахи! Что за несчастье с вами случилось? Как же вы попали в лапы этого убийцы? – спрашивает женщина, которая во время драматического представления протянула им руку помощи. Сейчас видно ее открытое округлое симпатичное лицо и заботливое выражение глаз.

Мунира вздыхает с облегчением.

– Моя дорогая подруга! От рождения меня преследует этот демон. Видно, мое молоко было отравлено, что он вырос таким, – говорит она истинную правду, потому что у нее нет сил скрывать это от порядочных людей.

– Заберем эту бедную неверную, – иронично улыбается знакомая. – Может, поедете к нам?

– Нет! – Мать вскидывает руки и хватается за голову в панике. – Мы живем в форте, и он нас никуда не выпустит.

– Нужно что-нибудь придумать! – хитро предлагает она. – У женщин много способов влияния на мужчин, хотя не знаю, действует ли это на джихадистов.

Она становится серьезной.

– Я знаю к нему подход, и благодаря этому Дарин еще жива. Хотя боюсь, что не соврала, сообщив ему прекрасную новость.

– Сочувствую. – Женщина участливо похлопывает Дарью по руке и обмывает ее опухшие израненные щеки.

– Жаль, что вместо того, чтобы радоваться такому прекрасному божественному дару, мы выражаем соболезнование. – У Муниры слезы в глазах, потому что она уже любит своего внука или внучку и в то же время никому не пожелает рождения в таком подлом мире.

– Где ты живешь, спасительница? – тихо спрашивает Дарья, вновь обретшая надежду.

– У нас небольшой домик возле отеля «Зайнаб», который еще не так давно принадлежал нам. Можете или остановиться в нем, потому что пару комнат нам удалось привести в жилое состояние, или занять виллу комиссара полиции, которого эти со всей семьей там убили… – Женщина кивает в сторону форта. – Как только они немного освоятся, захотят удобств и наверняка займут самые лучшие дома в городе.

Жительница Пальмиры знает обычаи победивших.

– Сегодняшнюю ночь мы проведем среди бандитов в кошмарных условиях, но как можно быстрее постараемся перебраться в город, – решает Дарья.

– Пальмира в их власти, в ней невозможно станет жить, потому что когда они установят свой закон, как в столице халифата Эр-Ракке, то переделают все, а жителей постараются поработить, – открыто говорит женщина.

– К сожалению, это неизбежно, – признает Мунира.

– Планируете уехать? – спрашивает Дарья.

– Да, и как можно скорее. Буду помнить о вас и займу два дополнительных места в грузовике, – шутит спасительница, пытаясь поднять их дух.

– Что ж, пора возвращаться домой, – вздыхает полная надежды иностранка, перенесшая слишком много для своего возраста. Всю свою боль она получила за то, что одарила чувством недостойного мужчину, не подозревая о его подлости.

Эпилог

Дарья многое бы отдала, чтобы мужчина, которого она неосмотрительно избрала и который испортил ей жизнь, любил ее. Узнавшая его как Джона, эксцентричного англичанина, она жаждала любви и нежности. Теперь ей все равно, сириец это Ясем или англичанин Джон. Будущий отец ее ребенка вдруг воспылал к ней чувством, которое так долго скрывал в своем жестоком сердце. Непознаваема натура человеческая, и, когда уже кажется, что что-то невозможно, это вдруг случается. Джихади Джон все с большей любовью смотрит на Дарью обычно холодными зелеными глазами, и женщина впервые видит в них растерянность и отчаяние. Но она испытала слишком много унижения и боли, чтобы воспылать страстью в ответ. Она не хочет ни его, ни его любви. Единственное, чего она желает, так это смерти этого ничтожества, паршивца и гадины, жестокого убийцы. Она слишком хорошо его знает, чтобы после сожаления и ненависти в ее сердце вошло какое-то другое чувство. Она знает о нем все и уже никогда не даст себя обмануть.

Не поможет переезд в красивый дом в Пальмире, который незаконно занимает Ясем, представитель «Исламского государства», жестокий убийца. Не помогут богатство и достаток, потому что Мунира и Дарья прекрасно знают, что все эти вещи награблены. Они по-прежнему ограничены в свободе, но все же могут тщательно распланировать и подготовиться к бегству от ни о чем не подозревающего преступника, отвратительного сына, подлого мужа и нежеланного отца. Каждая из женщин знает, что у прекрасного пола есть способы обвести мужчину вокруг пальца, усыпив его бдительность.

Однажды ночью Мунира остается в доме друзей-конспираторов и будущих беженцев, а Дарья должна провести со своим мужем-палачом последние часы.

Мужчина ложится возле измученной женщины, обнимает и кладет ей голову на грудь. Через минуту он опирается на локоть, обнимает ее сильной рукой, притягивает к себе и страстно целует. Дарья сначала не отвечает на его огонь и возбуждение, но, когда закрывает глаза, в памяти всплывают воспоминания о болезненном чувстве любви, ее ослеплении и отвратительных поступках, всю подлость совершения которых она не осознавала. Она вспоминает его беззаботно смеющимся в «Бурдж-эль-Араб», когда красавец очаровал ее беседой, вспоминает на шикарной яхте в Испании, когда с саудовским богачом и спонсором «Исламского государства» они пили шампанское. Она помнит таинственную романтическую свадьбу в Хургаде и свое счастье. Но в то время она совершенно не знала этого человека и любила таким, каким он хотел, чтобы она его видела, выдуманным. Его настоящего она узнала позже, а в Сирии уже ненавидела. Но лежа сейчас в его объятиях, она не может справиться с чувствами, которые еще тлеют в ее душе, хотя она думала, что вырвала их из своего сердца с корнем после страшных переживаний, испытанных по его вине. Беззвучно рыдая, она заливается слезами и отдается страсти подлого любовника и жестокого мужа. Они целуют друг друга, кусая до крови в порыве страсти.

141